А. Красовский
― Я называю это очень просто. Два миллиона русских людей получили возможность вернуться в страну, которую они считали своей. И некоторое количество тысяч квадратных километров земли потеряла независимая Украина. Вот так. Так случается. Вообще жизнь так иногда устроена. Иногда право нации на самоопределение или если хотите большой части огромного народа на присоединение к большей части этого огромного народа, оно, как правило, идет вразрез в международном праве с правом на территориальную целостность. Мы видели это неоднократно, сегодня Караджич получил пожизненное заключение. Вы видели это на примере Югославии. Когда это происходило, и раздербанивание огромной страны на Балканах прошло под аплодисменты мирового сообщества. А мы видели это и в Крыму. Я еще раз говорю, Крым, вот правда недавно Павловский написал, что можно сколько угодно находиться на разных позициях, можно говорить о том, что Крым украинский, Крым русский. Но вообще такого рода вещи значительно сложнее, чем однозначность. Я, вне всякого сомнения как русский человек считаю, что два миллиона русских людей имели право жить в России, живя на земле, которую они считали своей. Вот так. То есть эти два миллиона человек имели право уйти в Россию со своей землей.
А. Нарышкин
― Так вы в лагере тех получается, кто говорит, что историческая справедливость.
А. Красовский
― Я говорю не про историческую справедливость. Историческая справедливость не предполагает вообще никакой персонификации. Она не предполагает никакого отношения к человеку. Историческая перспектива — это что-то про Нахимова, про Потемкина. Историческая перспектива она где-то там, где какие-то шведские люди, которые возможно начали писать глаголицей на берестяных грамотах, по каким-то политическим причинам крестились в греческих купелях. Но я говорю про не историческую справедливость. Я говорю о том, что два миллиона русских людей не крепостные, они имели право так решить. Вот что бы там ни говорили мы про то, что референдум должен был быть общеукраинский или общероссийский или какой угодно. Эти люди имели право на самостоятельное решение. Это их земля. Это не земля Петра Порошенко, это не земля Ющенко, это не земля Юлии Тимошенко. Это не земля даже возможно будущего президента Зеленского. Это земля, более того, что бы там ни говорили персонажи, сейчас сошедшие с ума и работающие очевидно совершенно на русские спецслужбы типа Айдара Муждабаева или Сергея Бабченко…
А. Нарышкин
― Аркадия.
А. Красовский
― Я как Ксения Собчак: главное, что Андрей жив. Тем не менее, эта земля принадлежит этим людям. Понимаете? Это земля не принадлежит ни Украине, ни России. Эта земля принадлежит не каким-то там татарам, которые где-то поселились в 13-м веке. С таким же успехом вы можете Якутию считать землей якутов. Это не совсем так. Хотя якутов там в процентном соотношении больше, чем русских. Наверное. Но в случае Крыма татары, вне всякого сомнения, безусловно, национальное меньшинство. И не более коренной народ, чем, например, присутствующие, между прочим, в Крыму греки.
А. Нарышкин
― Вы говорите о воле двух миллионов человек, которые участвовали в референдуме. Но ведь это же Путин на самом деле присоединяет-то Крым. Путин создал условия, при которых можно было провести референдум, в который не все верят.
А. Красовский
― Вот смотрите…
А. Нарышкин
― И дальнейшее законодательное решение…
А. Красовский
― Вы делаете не то что классические ошибки. Это не ошибки. Это вообще классический взгляд на историю. Он с одной стороны обезличен, как вы говорите историческая справедливость. Какой-нибудь Тильзитский мир припомните еще. Или Кайнарджийский. А с другой стороны вы абсолютно обожествляете личность. То есть вы считаете, что это Путин решил, и вот так случилось. На самом деле так сложились обстоятельства.
А. Нарышкин
― …
А. Красовский
― Подожди. И в сложении этих обстоятельств украинские события 2014 года и 2013 года сыграли, мне кажется гораздо более значимую роль, чем решения Владимира Путина. То есть они спровоцировали Путина на это решение.
А. Нарышкин
― Обстоятельства сложились таким образом, что «зеленые человечки» просто проходили где-то мимо… И решили зайти и обеспечить…
А. Красовский― Честно говоря, не знаю, что такое «зеленые человечки», российская армия находилась на территории Крымской республики всегда. Потому что там находились российские военные базы. Как вы знаете. Даже российский военный аэродром. Там находятся российские ВМС. Балаклава и Севастополь. Поэтому это не «зеленые человечки», это русские войска, которые там были всегда. В том числе и в самые бандеровские украинские времена. Даже когда там ставили памятник какому-то гетману Скоропадскому. В Севастополе. Все равно там стояли русские войска. И даже когда менялся гимн Севастополя и его пытались петь даже по-украински, люди в этом городе все равно пели о Севастополе как о городе русских моряков. Вот это очень важно понимать. И никогда не было по-другому. Я говорю не о том, что «зеленые человечки» где-то появились, я говорю о том, что вообще обстоятельства делают решение, а не какой-то человек принимает окончательное решение и в результате этих решений происходят обстоятельства. Обстоятельства иногда как снежный ком, они катятся, катятся и уже у тебя нет других возможностей это решение принять. Мог Путин принять другое решение? Конечно, мог. Он, конечно, мог, наверное, не обращать внимания на то, что творилось в Украине. Но он на это обратил внимание.
А. Нарышкин
― Здесь вы должны, наверное, тогда в продолжение сказать, что Путин не мог поступить иначе. Потому что поезда с бандеровцами уже ехали в Крым.
А. Красовский
― Нет, я не знаю, куда ехали поезда с людьми, которые тогда возглавляли националистические силы в Украине. Многие из них уже не живы, между прочим, стараниями нынешней службы безопасности Украины и руководства Украины. Но поезда все-таки ехали. Это важно помнить. Они ехали. Это не миф.
А. Нарышкин
― Кто там ехал. На два миллиона крымчан…
А. Красовский
― Алексей, я не знаю, что такое два миллиона крымчан. Наверное, в Москве живет 12 миллионов человек, только прописанных. А вот выйдет сюда ОМОН в количестве 10 тысяч человек на площадь и все 12 миллионов разгонит. Вопрос в том, сколько вооруженных людей и готовых убивать людей куда-то едет.
А. Нарышкин
― Но вы знаете, сколько вооруженных ехало.
А. Красовский
― Я не знаю, сколько конкретно ехало.
А. Нарышкин
― Просто кажется, это пропагандистский штамп…
А. Красовский
― Нет, это можно прочитать, я был и в Крыму и был, в том числе на майдане. Это разные репортажи. И я видел людей и более того, мы с вами говорим, вы на меня смотрите как на русского националиста. Я тем временем вырос на западе Украины. То есть у меня есть право это говорить. Я вырос в тех местах, где украинские националисты убивали евреев, а потом расковыривали эти могилы, чтобы найти там золотые зубы. В Рафаловке. И у людей многих, например, в Крыму особенно после того, что произошло с крымским «Беркутом», который принимал непосредственное участие в событиях в Киеве, действительно были некоторые, скажем так, сомнения и тревоги относительно их будущего в составе Украинской республики. И, наверное, для Владимира Владимировича это был хороший повод, чтобы немножко взбодрить электоральные настроения в огромной большой империи. Он это сделал. Но опять же, если смотреть на это цинично. Но если смотреть на это с точки зрения волеизъявления двух миллионов людей, оно, несомненно, оно не подтасовано. Я был в этом самом Крыму, когда этот референдум прошел. И я видел, как люди наклеивали, бумажками заклеивали украинские номера, имитируя просто цветными аппликациями российский триколор. Как они сбивали эти украинские совершенно несвойственные и неспособные для прочтения в Крыму названия.
А. Нарышкин
― Но это не предательство?
А. Красовский
― Нет. Это не предательство.
А. Нарышкин
― Крымчан по отношению к Украине.
А. Красовский
― Конечно, это не предательство. Потому что крымчане никогда не чувствовали себя частью Украины. Это не предательство. Предательство – это был 1954 год. Предательство – это было огромное количество русских людей передать как крепаков. Вместе с их домами, землями, вишневыми садами. Украине. УССР. Только на том основании, что это могло поддержать и объединить формирование никогда не существовавшей единой Украины. И каким-то образом сплотить самосознание украинской нации в борьбе с антикоммунистическим украинскими формированиями на западе Украины, в Прикарпатье и Закарпатье. Вот это же из-за этого делалось. Из-за этого же Никита Сергеевич ходил в вышиванке. Из-за этого в этих вышиванках ходили все, половина героев фильмов Марлена Мартыновича Хуциева. Тоже умершего вчера. Это же делалось из-за этого. И вот этой землей и этой как вы говорите исторической справедливостью пожертвовали ради того, чтобы где-то там в гуцульских Бескидах не бегали люди с винтовками. Но время прошло, и теперь эта историческая справедливость могла быть восстановлена и люди имели право сказать «да» России. Они имели право сказать. Другое дело, совершенно другое дело, какие последствия из-за этого получила Россия сама, что теперь чувствуют эти два миллиона человек, которые тогда голосовали за. И что нас ждет вместе в будущем. То есть, как Россия сможет пережить этот очевидно недружественный по отношению к большому и многими считаемому, в том числе и мной цивилизованному миру шаг.
А. Нарышкин
― Я из ваших слов понял, что Путин поступил довольно мудро, а теперь… утомляет…
А. Красовский
― Подождите секунду. Я не говорю про мудрость. Вы пытаетесь дать какую-то оценку поступку. Я его не даю. Я говорю, что справедливо поступил не Путин, справедливо поступили два миллиона человек. Они имели на это право. А Путин просто руководитель этой страны. Который принял это решение.
А. Нарышкин
― В Чечне не имеют право на референдум. В другой национальной республике.
А. Красовский
― Конечно.
https://echo.msk.ru/programs/personalno/2391597-echo/?fbclid=IwAR22T2sNwwOonG5HD62-z7TX4ezLDrsmjPS6SNk9qTCc20OU7QgR0G5VHvQ